Глобальный Левиафан перезагрузился и стал ещё агрессивнее
Семь непреднамеренных последствий 10-летия экстраординарной экономической политики
10 лет назад мировую экономику сотрясло банкротство Lehman Brothers. Надувание кредитно-денежного, долгового пузыря пересекло красную линию. Мировую экономику начало серьёзно трясти. Надо было начать с чёткой диагностики причины такого системного сбоя, который, к тому же, оказался полной неожиданностью для львиной доли mainstream полисимейкеров, международных организаций и академических кругов мира. Мы ждали ответа на вопрос, который во время кризиса сформулировала британская королева Елизавета. Мол, как же так, вы такие профессиональные экономисты, вооружённые до зубов компьютерами, моделями и гигантскими объёмами информации – и прошляпили такой гигантский кризис.
Требовалась широкомасштабная очистка от грубых инвестиционных, управленческих активов. Остро нужна была детоксикация финансовой системы от мусорных, заразных активов, мощная корректировка стоимости недвижимости. Требовалось отстранение от власти людей, структуры и организации, которые привели десятки стран и глобальную экономику в целом к глубокому кризису. Необходимо было очищение системы опинионмейкеров, академического и научного мира от тех, кто рекомендовал применение той экономической политики, которая, в конечном итоге, привела к глубокому структурному и системному кризису.
Прошло десять лет. Достаточно времени, чтобы подвести итоги и оценить эффективность антикризисной стратегии правительств и центральных банков развитых стран мира в среднесрочной перспективе. В течение почти всего периода центральные банки и правительства (ЦБ+П) активно применяли следующие экстренные меры выхода из кризиса: интенсивная денежная эмиссия, покупка государственных облигаций, национализация проблемных активов, рекапитализация банков, реструктуризация и списание долгов, удешевление заёмных ресурсов для финансовых организаций, снижение требований к заёмщикам в лице производителей товаров и нефинансовых услуг.
Главными бенефициарами этих мер стали мощные международные структуры «слишком-большие/важные-чтобы-обанкротиться» (too-big/important-to-fail). Они – результат десятилетий кооперации Большого государства и Большого бизнеса. VIP-распорядители чужого и VIP-потребители чужого создали аморальный, порочный синдикат, который медленно, но уверенно разрушал институты и механизмы свободного рынка и капитализма. Когда сильно завязанный на полисимейкеров большой бизнес начал банкротиться, центральные банки и правительства спасали, в первую очередь, именно их активы и ресурсы. Это было грубейшее нарушение принципов рыночной экономики и справедливости. Если ты большой и политически повязанный, если ты потребляешь деньги налогоплательщиков или твоё банкротство может создать проблемы для десятков, сотен тысяч людей, тогда на тебя не распространяются законы рынка, ответственности за свои действия. Ты – белая кость бизнеса, особая каста неприкасаемых для кредиторов и клиентов. Ты получаешь от партнёров из Государства индульгенцию на совершение бесчисленного количества ошибок. Всё равно, в конечном итоге, за них платит налогоплательщик.
Впервые в истории центральные банки развитых стран действовали, как один большой международный картель во главе с Федеральной резервной системой (ФРС). Они вовлекли мировую денежную систему в режим отрицательных процентных ставок, ошибочно считая, что главная проблема глобальной рецессии – недостаток денег. Вот и «печатали» их триллионами долларов. При этом они вместе с МВФ, ОЭСР, Всемирным банком мягко рекомендовали политикам и крупному бизнесу снизить зависимость от долгов, качественнее управлять рисками, следить за балансами и быть ответственными. Мол, ребята, мы вас спасаем деньгами. Вы становитесь их первыми получателями, но ведите себя прилично, чтобы в будущем не было мучительно больно за бездарно потраченное десятилетие.
Увещевания идеологов и авторов такого рода кейнсианской политики предсказуемо провалились. Распорядители чужого, получив доступ к гигантской тумбочке с бесплатными и очень дешёвыми ресурсами, ни в чём себе не отказывали. Они активно строили долговую пирамиду Понци. Это когда обслуживание долгов невозможно из получаемого дохода, а требует постоянных дополнительных заимствований. Иными словами, новые кредиты на оплату старых – и так все десять лет в надежде, что мотор экономики заработает с новой силой, будет генерировать столько доходов, что позволит, наконец, обслуживать долг, снижать его без новых заимствований.
По итогам оказалось, что мировая экономика ещё глубже погрязла в долгах. Проблему детоксикации решили лишь частично, залив плохие активы толстым слоем новых денег и финансовых инструментов. Структурные диспропорции никуда не исчезли, даже усугубились. Просто мощные структуры too-big/important-to-fail при помощи своих партнёров по синдикату перераспределили долги и проблемные активы по всей мировой экономике.
По сравнению с концом 2007г. совокупный долг правительств, нефинансового сектора и домашних хозяйств увеличился на $72 трлн. Это не намного меньше, чем мировой ВВП в 2017г. В 2007г. госдолг составлял $29 трлн., а по итогам первой половины 2017г. - $60 трлн., долги коммерческого нефинансового сектора выросли с $37 трлн. до $66 трлн домашних хозяйств – с $31 трлн. до $43 трлн. Китай увеличил свою задолженность в пять раз. Сегодня на эту страну приходится более трети всего мирового долга, приблизившись к $30 трлн. Он вырос со 147% ВВП до 256% ВВП. Так развивающийся Китай руками своих распорядителей чужого и госпредприятий получил долг, сравнимый с долгом развитых стран. При этом в 2008г. ВВП Китая был $4,8 трлн., сегодня он ~$13 трлн. Эти ~$8 трлн. – это более половины прироста мирового ВВП за этот период.
Государственный долг с 2008г. до середины 2017г. увеличился более чем в 2 раза, до $60 трлн. В Японии, Греции, Италии, Португалии, Бельгии, Франции, Испании, Британии и США госдолг превышает годовой ВВП. В развивающихся странах госдолг составляет 46% ВВП, в развитых – 105%. При этом в целом ряде развивающихся стран отмечается серьёзное напряжение в виду высокой долговой нагрузки (Аргентина, Индонезия, Турция, Украина). У России внешний долг вроде бы очень малый – только 3,6% ВВП (~$50 млрд.), но если учесть долги государственных коммерческих структур, то долг оказывается в пять раз больше или $255 млрд., а госдолг в расширенном определении – вообще $520 млрд.
Необыкновенно низкие процентные ставки по кредитам соблазнили миллионы финансовых и нефинансовых организаций пуститься во все тяжкие с новыми кредитами. В мировой экономике долг коммерческих организаций, включая облигации и кредиты, более чем удвоился, до уровня $66 трлн. в середине 2017г. При этом 2/3 роста коммерческого долга пришлось на развивающиеся страны. Они брали в долг в $-долларах, когда кредиты были очень дешёвыми, а сегодня, когда процентные ставки ФРС существенно выросли, обслуживание старых долгов и получение новых обрекает многие страны и корпорации на серьёзные проблемы. Так долг коммерческих организаций Турции за последние 10 лет удвоился, в нём доминирует долг в $-долларах. Китайские компании добавили $15 трлн. долга, до 163% ВВП. Около трети этого долга – в сфере строительства и недвижимости.
Кризис долга домашних хозяйств США столкнул Америку в рецессию в 2008г. С 2000 по 2007г. долг американских семей вырос на 28 процентных пунктов. Пузырь на рынке жилой недвижимости сдулся. Аналогичная ситуация была в Британии (рост долга домашних хозяйств на 30 п.п.), до 93% ВВП, ещё больше было в Ирландии. В 2010г. дефолт был объявлен по 11% ипотечных кредитов. Цены на недвижимость рухнули. За последние 10 лет американские семьи сократили долги на 11 п. п. ВВП.
Сегодня Bank of America Merrill Lynch предупреждает, что мировой экономике предстоит пережить кризис, сопоставимый с тем, что случился в 1998г. С 2008г. центральные банки мира снижали процентные ставки 698 раз. Они закачали в мировую экономику более $16 трлн. «фантиков», покупая облигации правительств, акции и векселя.
Идеологи и исполнители гигантской глобальной операции по вбросу денег-фантиков наивно думали (публично), что эти ресурсы помогут исправить предыдущие инвестиционные, производственные и финансовые ошибки, создадут новые производства, которые будут производить новые товары и услуги. В результате производительность труда вырастет, доходы увеличатся, что позволит рассчитаться со старыми долгами и улучшить ликвидность бизнеса. Расчёт на то, что чужие деньги в руках распорядителей чужого (политиков и чиновников) проделают такое волшебство, был грубой теоретической ошибкой.
Представители порочной, разрушительной связки ЦБ+П цинично решали проблемы коммерческий структур, которые слишком-большие/важные-чтобы-обанкротиться. Они их решили, породив новые, гораздо более опасные проблемы и риски для мировой экономики. За время активного фальшивомонетничества и жизни в долг порочной связки ЦБ +П рынок акций США показал взрывной рост в 4,5 раза. Его капитализация выросла на $17,5 трлн. Европейский индекс EuroStoxx50 вырос на 80%. При этом доходность облигаций развитых стран ушли в минус. Резко подешевели облигации развивающихся стран. Те из них, которые имели «мусорный» рейтинг, могли брать в долг на мировом рынке по ставкам, которые в начале 2000-ых были доступны разве что Америке.
Американский ФРС прекратил количественное смягчение после того, как вбросил в мировую экономику $3,5 трлн. Порочную инициативу подхватили Европейский центральный банк (программа количественного смягчения на 1,9 трлн. евро) и Банк Японии. В результате в мировой экономике в 2017г. стало на $1,5 трлн. ликвидности больше, в 2018г. – более $2 трлн.
В 2019г. приток «фантиков» грозит сократиться до нуля. И вот тогда начнётся самое интересное. Наступит тот самый день X, когда подсаженная на мощные анаболики и наркотики мировая экономика столкнётся с режим «жить по средствам», инвестировать/потреблять только своё, заработанное и сбережённое. Многие предупреждают, что мировая экономика грозит повторить кризисы 1987-го, 1994-го или 1998-го годов. Принимая во внимание беспрецедентный объём закачанных в мировую экономику связкой ЦБ+П ресурсов, с учётом искажений в структуре капитала, которые образовались в результате аморальных действий глобальных, региональных и национальных структур too-big/important-to-fail, перегрева рынков денег, недвижимости, акций, недвижимости, кризис конца 2010-х – начала 2020-ых грозит стать первой Великой Депрессий XXI века. Её масштабы можно будет сравнить только в Великой депрессией конца 1920-ых - начала 1930-ых.
Вот такой печальный, если не сказать, трагичный итог десятилетия вывода мировой экономики из т. н. Великой рецессии. Его последствия:
1) быстрый рост неравенства, в котором идеологи и приверженцы всеобщей теории государственного интервенционизма обвиняют капитализм и свободный рынок. На самом деле всё с точностью до наоборот. Порочная парочка ЦБ+П и структуры too-big/important-to-fail являются первыми получателями новых денег. Они прекрасно научились канализировать их в свои проекты, ухудшая положение всех остальных. Отсюда резкий рост неравенства. По данным Capgemini из World Wealth Report 2018 впервые в истории состояние людей с высоким уровнем богатства (high net worth individual (HNWI) – это тот, у кого есть, как минимум $1 млн. инвестиционных активов, исключая дома, коллекции и потребительские товары) превысило $70 трлн. Оно растёт шесть лет подряд. Новые богачи (1,3 млн. человек) сконцентрированы в азиатско-тихоокеанском регионе и Северной Америке (74,9% от общего числа новых). За их счёт произошёл рост богатства на $4,6 трлн. В Европе рост богатства составил 7,3%. Доходность активов в управлении фондов богатства (wealth funds) в 2017г. выросла на 27,4%. Два года подряд она превышает 20% при росте капитализации глобального рынка на 21,8%. В Азии капитализация фондового рынка составила 25,8%, Северной Америке 17,3%, Западной Европе – 25,8%, Китая – на 19%, Японии на 22,9%. Существенно выросли цены на недвижимость в Японии (на 13,2%), Австралии (7,4%), Канаде (7,1%).
В 2010г. людей со статусом HNWI было 10,2 млн., в 2017г. – 18,1 млн. В 2010г. у них было $42,7 трлн., в 2017г. - $70,2 трлн. Причём темпы роста числа богатых и управляемых в 2016-2017гг. существенно увеличились. Люди с объёмом инвестируемых ресурсов свыше $30 млн. составляют 1% всех HNWI-омов, но в их в руках – 34,9% всего богатства. 162546 тысяч людей с объёмом инвестируемых ресурсов $1 – 5 млн. (89,9% всех) имеют 42,6% всего богатства.
World Inequality Report 2018 установил, что доля богатства в руках 1% самых богатых в США выросла с 22% в 1980. до более 39% в 2014г. Большинство – за счёт концентрации богатства в руках 0,1% владельцев богатства. В Китае и России доля богатства в руках 1% самых богатых удвоилась, с 15% до 30% и с 22% до 43% соответственно.
В 1980-2016г. реальный доход на одного взрослого (total cumulative real growth per adult) в Китае вырос на 831%, в 1% самых богатых китайцев – 1920%, а топ 0,001% самых богатых – на 3752%. В Европе для всего населения – на 40%, для 1% - 72%, для 0,001% - 120%. В США/Канаде: всё население – 63%, 1% - 206%, 0,001% - 629%. В России для всего населения – 34%, для 1% - 686%, для 0,001% - 25269%. В мировой экономике в целом: для всех – 60%, для 1% - на 101%, для 0,001% - 235%.
2) Быстрый рост торгового, валютного и других видов протекционизма. Из-за того, что разные страны сделали на ставку на поддержку политически и номенклатурно избранных национальных производителей, расширяется практика применения дискриминационных мер. Растёт напряжение между странами. Увеличивается число торговых войн. Растут издержки для потребителей, в том числе в виде инфляции.
3) Эскалация валютных конфликтов, рост числа валютных войн, когда центральные банки осуществляют денежную экспансию и/или манипулируют валютными курсами. Это отрицательно сказывается на конкурентоспособности товаров из других стран, вынуждая их прибегать к денежным интервенциям или введению торговых барьеров.
4) Рост объёма высокорисковых инвестиций, вытекающих из статуса структур too-big/important-to-fail. Они пренебрегают рыночными механизмами управления рисками, потому что, в конечном итоге, всё равно есть государство (ЦБ+П), которое является безотказным кредитором последней надежды. В результате усугубляется проблема искажения структуры капитала, растёт число инвестиционных товаров, которые не используются (омертвлённый капитал) или которые генерируют не находящее потребления предложение потребительских товаров.
5) Увеличение рисков и угрозы потери существенной части сбережений, в том числе в пенсионных фондах, из-за обвала цен на акции, облигации и другие активы, которые находятся в управлении финансовых структур. Как следствие – резкий рост социального напряжения, бедности, безработицы, криминогенности и конфликтов в стране.
6) Увеличение рисков внутренних и внешних военных конфликтов. В атмосфере сдувания пузырей на финансовых рынках, банкротства предприятий, потери сбережений десятками миллионов людей, разбалансировки бюджетной политики, падения доходов, инфляции и девальвации и полисимейкеров резко возрастает склонность распорядителей чужого (политиков и чиновников) отвлекать внимание на внутренних (иммигранты, люди другой религии, крупные бизнесмены) и внешних врагов. Подпитывается национализм, который легко направляется в русло милитаризма и дискриминации тех социальных групп, которые выбраны VIP-распорядителями чужого в качестве козлов отпущения.
7) Резкий рост напряжения в отношениях между богатыми, развитыми странами и развивающимися. Они слепо копировали их экономическую политику, выполняя, в том числе за кредиты МВФ, рекомендации интервенционистов и т. н. государственников. В результате они первыми попадают под удар повышения процентных ставок, первыми оказываются в долговой ловушке, вынуждены обесценивать свои национальные валюты и иметь дело с социальным напряжением.
Таким образом, та экономическая политика, которую на протяжении последних десяти лет активно применяли центральные банки и правительства развитых и большинства развивающихся стран мира в среднесрочной перспективе (за 10 лет) породила неравенство, несправедливость, протекционизм, враждебность, недоверие к международным и внутренним институтам, милитаризм, валютные/торговые войны, разрушение культуры сбережения, бедност
